| • • • ИНФОРМАЦИЯ • • •
♪ The Tech Thieves - If You Dare; Besomorph - 1985 (ft. braev & Wasiu) ♪
• У Шэя может любая биография: он мог родиться в богатой семье, а мог, наоборот слишком рано оказаться на улице. Просто так совпало, что с Мэвой они познакомились в трущобах Лондона, куда девочка попала после потери родных. Шэй либо возглавлял ту банду, либо был серым кардиналом. Дальше у нас несколько вариантов развития событий.
• Вариант первый, Шэй уже тогда был вампиром, и тогда его нынешний возраст не может быть ниже 370-380 лет, чтобы он уже полностью сроднился со своей новой сущностью. В таком варианте он тот, кто заметив «странности» Мэвы, взял ее под свое крыло и многому научил.
И, конечно, Шэй был крайне недоволен и разочарован, когда Мэва сбежала, попутно убив почти всех из их банды.
• Вариант второй, Шэй тогда был простым мальчишкой, кровь которого пила Мэва. И так получилось, что когда она из милосердия убивала остальных, чтобы они не жили с зависимостью от вампирских укусов, Лири выжил, а Мэва по ошибке обратила его. О чем узнала очень поздно.
Это более драматичный вариант, буквально про то, что мы сами создаем своих монстров.
• Их дороги не пересекались десятилетие или даже больше. Шэй либо привыкал к новой жизни, либо копил силы и создавал себе новое окружение. Его жизнь не могла быть легкой, он страдал как от своих сородичей, так и от прочих жителей сверхъестественного мира, ведь обращать детей почти запрещено. Лири стал изгоем, которому нигде не было места, и вскоре его сердце окончательно очерствело, а душа почернела.
• Он ненавидит весь мир, и у него на то есть десятки обоснованных причин. Он с радостью уничтожит как людей, от которых натерпелся будучи человеком, так и вампиров, ведь из-за их существования, он стал проклятым, обреченным на жизнь в детском теле. Он ненавидит и завидует магам, таким могущественным и, одновременно, таким бессильным. Никто из них не смог помочь ему повзрослеть.
• Но больше всего он ненавидит и завидует Мэве. Черт возьми, они ведь так похожи! У них был почти одинаковый старт, они должны были стать новой семьей друг для друга, так почему она предала его? Почему всегда находятся желающие ей помочь? Откуда, у такой, как она, так называемая «семья»? Лири считает это несправедливым, Лири хочет это отнять и уничтожить, Лири хочет вернуть те дни, когда они были на одной стороне. И, одновременно с тем, Лири хочет задушить её её же собственными волосами. Это ведь будет так прекрасно!
• Проблема Шэя в его ненависти ко всему миру. Спустя столетия он столь умело прячет ее за разными масками, столь искусно прикидывается благовоспитанным юношей, столь легко манипулирует людьми и давит на жалость, что ни с первого, ни с десятого взгляда вы не поймете, какая же Лири тварь. Жестокий садист, который всегда наслаждается страданиями своей жертвы и упивается той властью, что имеет. А сейчас она у него немаленькая.
• Лири — причина того, что Мэва покинула Дом, в котором состояла в Ирландии, и снова пустилась в путешествия [бега]. Шэй несет раздор и разрушения во всем, к чему прикасается. Вызнает слабости своих жертв, играет на их страхах и пороках, стравливает одних с другими, и пожинает плоды. Он стоит за многими конфликтами вампиров и оборотней, он сливает информацию охотникам.
• К сожалению для всех, Лири умен, расчетлив и рационален. Несмотря на свои пороки, он не допускает явных ошибок, всегда умудряется выходить сухим из воды, и крайне редко проигрывает.
Он раз за разом сводит на нет все попытки Мэвы жить спокойной жизнью. Ему не надоедают эти кошки-мышки, ведь он чует, что близок к победе. Один раз Лири уже почти убил ее, но сейчас совершенно не жалеет, что Мэва О'Ши тогда смогла сбежать.
• А тут до него доходят такие чудесные новости! Какая-то никому неизвестная выскочка стала главой Дома в Портланде! Это ли не повод посетить город и выразить поздравления новой главе? Особенно теперь, когда в руки вампирам попала эта неисследованная сила и его возможности стали куда как шире.
• Лири, единственный, кого Мэва боится и с кем избегает встречи. Ее страх осознан, он помогает принимать правильные решения и раз за разом сводить эту войну в ничью. Но теперь, когда Мэва настолько заигралась в «семьи и друзей», позволила себе выйти из тени, у нее есть все шансы проиграть. Ведь кто знает, кто находится на стороне Шэя? Не найдет ли он ключик к её союзникам?
• Она еще не знает, что Лири прибыл в Портланд. И что буря вот-вот разразится.
• • • ДОПОЛНИТЕЛЬНО • • •
Внешность менябельна, имя менябельно, с возрастом тоже можно поиграть, но он точно не должен выглядеть старше 14. Пока я писала акцию, прониклась и внешностью и именем, но не настаиваю.
При желании можете сделать его гибридом вампир-оборотень.
Обычно я стараюсь писать ответ в пределах 7-14 дней, но случаются проблемы ирл, и я могу залипнуть на 1-3 месяца.
Несмотря на достаточно сильную связь между персонажами, надеюсь, что вы будете самостоятельны, и найдете себе и другие игры, и собственный сюжет построите.
Специально для этого в заявке достаточно много белых пятен, чтобы мы могли грамотно состыковать биографии и точки пересечения.
Я всегда открыта для обсуждений и просто болтовни в лс.
Понимаю, что шансов найти кого-то на такую роль крайне мало, но очень-очень жду. Будьте вежливы, будьте грамотны, любите котиков. х)
❖ Предпочтительно лс, при необходимости дам телеграм. пример поста Мэва закусила губу.
Болтая ногами в такт словам мужчины, она сильнее сгорбилась, словно на неё уже опустилась могильная плита.
Три-четыре процента, да? Наверное, в таких экспериментах это действительно много, но учитывая, что он сказал ранее — в успех верилось не сильно. Это что же он такого пытается сделать именно с вампирами — пришлось выудить из своей памяти перевод чужого для слуха слова — что даже они у него постоянно умирают?
Видимо, сейчас и узнает.
О’Ши подняла голову, сознательно смотря мужчине в глаза. Так было легче, так было проще. Пусть его способность уберёт пустые, бесполезные переживания, сгладит истерику, даже лишит воли. Пусть.
Жаль только, что он не был способен избавить от боли. Или же не хотел, для чистоты эксперимента. Или же она действительно была настолько чудовищной, что не помогали никакие установки и гипноз.
— Если нет, — девочка облизнула пересохшие губы, едва слышно выдыхая, — Мы точно увидимся в аду.
Она даже успела расслабиться, почувствовав, как маг избавил её от губительного серебра. Успела даже представить, с каким удовольствием вырвет ему сердце, отчего все платье окрасится алым. Или обратит его и заставит прогуляться на солнце. О, вариантов была масса, и лёгкая, быстрая смерть ему точно не грозит.
Впрочем, это пока над ней висел почти смертный приговор. И очень скоро она поняла — почему.
Боль накатывала волнами. Как будто девочка лежала на берегу моря, и вода лизнет и отступит. Это было даже терпимо. А потом боль вдруг собралась в одну большую волну, накрыла с головой и утащила на тёмное дно.
Если бы могла, Мэва бы закричала и смолкла бы только тогда, когда сорвала бы себе голос. Но если что-то и сорвалось с губ, то скорее лишь стон. Потому что боль не позволяла даже дышать, и за каждый глоток воздуха приходилось бороться.
Что такого сейчас было в её организме, раз не справлялась хваленая вампирская регенерация? Что плавило её кости?
Казалось, болело даже то, что болеть не может — ногти и волосы. Казалось, суставы дробятся в пыль, а связки растягиваются в струны, по которым эта симфония агонии льётся дальше, по нервам и сосудам. К сердцу.
Тук-тук. Тук.
Зайдясь в сумасшедшем ритме, будто вот-вот собираясь взорваться, оно замерло. Пропустило удар. И Мэве показалось, что она окончательно лишилась опоры под ногами. Что вот-вот она окончательно растворится, боль опустошит её без остатка, оставит лежать изломанной куклой, которую маг без жалости выбросит или ещё как-то использует её труп, на благо своей науки. В конце концов скормит своим зверюшкам, ведь это он — их создатель, она все-таки с ним познакомилась.
Тук. Тук.
Сердце бьётся в клетке рёбер, и ей хочется вскрыть её, лишь бы прекратить мучения. Лишь бы не замирать каждый раз, как в последний, боясь, что вот сейчас оно больше не забьётся.
Пальцы сминают железный стол, как бумагу. Пусть лучше так, чем калечить саму себя. Интересно, если бы он её привязал, было бы легче? Нет, что бы её сдержало? А серебро… Оно бы лишь понизило шансы на хоть какой-то успех.
Перед глазами кружится тьма с яркими вспышками, — её боль цвета солнца, — и они не позволяют рухнуть в спасительную бессознательность. Держит на грани, бьёт все новые и новые рекорды.
Мэва даже не знала, что можно испытывать такие ощущения. Уже давно не было страха, он растворился первым, только боль и упрямое желание выжить. Основанное на чем? Выжить — для кого?
Тук.
Пустота в голове — совсем никто не приходит на ум. Как бы она ни играла в любовь и привязанность, но её игрушки переживут утрату О’Ши и смогут жить дальше. Возможно, Фобос сожжет какой-нибудь город ей в память, но потом продолжит свой путь так же, как и все они.
Тук.
Нужна ли ей самой жизнь? В этом теле, до скончания веков? Зависимая от крови?
Клыки, давно уже удлинившись, царапают, ранят губы, и кровь стекает по подбородку.
Всё чувства обострены до предела, и боль от этого лишь сильнее.
Сколько прошло времени? Час? Пол? Пять… минут?
Тук-тук.
Сердце внезапно забилось в новом, сумасшедшем ритме, отчего девочка скрутилась на столе, благо, её комплекция и размеры позволяли. Да, так лучше. Надо как можно сильнее сжаться и по чуть-чуть вдыхать.
О, она выживет, просто чтобы убить его. Чтобы сделать его вампиром и вколоть эту поганую сыворотку, а потом стоять и наблюдать за мучениями.
Глаза давно покраснели от лопнувших сосудов. Обхватив себя за плечи, Мэве казалось, что она слышит хруст собственных костей. На самом деле, она была не в состоянии принести себе ещё больший ущерб — все силы уходили на внутреннюю борьбу с заразой, на попытки выжить. Поэтому сейчас она не смогла бы и зубочистку сломать, куда уж там костям или стальному столу.
О’Ши не знала, сколько ещё так продолжалось. Она продолжала плавать в тёмном озере боли, то выныривая на поверхность — будучи в сознании, то проваливаясь в самые его глубины — когда с головой накрывала спасительная тьма, отключая все чувства.
Когда же все закончилось, у неё не было сил даже на то, чтобы открыть заплаканные глаза. Она хрипло и редко дышала, прижав колени к груди.
И очень сильно хотела есть.
| |
Сверхъестественный Портленд разыскивает:
